Анастасия Уманская

В популярных психологических источниках встречается тезис о том, что по-настоящему быть в отношениях с Другим человек может только умея находиться в одиночестве, умея находиться с самим собой, остальное — зависимость. И, читая это, человек начинает ругать себя за то, что он неправильный и не приспособлен для Настоящих отношений.

Отчасти, это происходит потому, что слово «зависимость» стало почти ругательным. Если ты зависим — ты либо болен, либо ненормален. Следуя за этими страшилками и нежеланием быть «не ок» мы стремимся к самодостаточности, стараясь не замечать собственные потребности в заботе, тепле, добром отношении других людей. Не замечать, что мы в чем-то постоянно нуждаемся.

Как часто я слышу фразы:
«если я нуждаюсь в чем-то от него, я слабая»
«мне не должно быть что-то от тебя нужно, я должен все сделать сам»
«взрослый человек — самодостаточный, он может дать себе все, в чем нуждается, самостоятельно»
«если я хочу чего-то от него, получается, он решает дать мне или нет?!?»
и т.д.

Вместе с этим, зависимость — часть жизни, часть отношений.
Потребность в зависимости есть у всех. Это потребность, с которой ребенок приходит в этот мир. Потребность, которую наши родители удовлетворяли в меру своих сил и возможностей. И потому этот голод у каждого утолен в разной степени. Да и взрослый человек порой нуждается в том, чтобы иметь рядом кого-то, кто в эту минуту сильнее и устойчивее, чем он сам.

Отрицая эти потребности (дефицит из детства, который есть у многих и взрослую потребность), подталкивая себя к самодостаточности, мы парадоксальным образом усиливаем их давление на себя, становимся более зависимыми. Переживание, потребность в любом случае влияет на нас. Вопрос лишь в том, осознаем ли мы это. Это не означает, что я призываю к другой крайности — расслабиться, повиснуть всем весом на плече у ближнего и пусть «несет свой крест». Нет. Важно помнить главное: человек нуждается в удовлетворении своих потребностей. В том числе в потребности быть зависимым, привязанным. А порой в оплакивании невозможности этого удовлетворения. Нуждается в том, чтобы уделить внимание себе и своим нуждам.

И лишь пережив зависимость, можно приблизиться к независимости, отдельности. Приблизившись к отдельности — отделиться. Отделившись, побыть одному. И, побыв одному, снова вступить в отношения. И затем снова и снова проживать этот цикл.
Застревая на любом из его этапов — будь то зависимость или самодостаточность, мы делаем наши отношения неживыми.

Возвращаясь к одиночеству. Почему, если не прожита зависимость, это трудно?

На мой взгляд, есть Одиночество и одиночество. Первое это когда человек один, он это выбирает в той или иной степени, он со своими чувствами и мыслями в этот момент. Это когда он — один, т.е. единица, он есть. А второе — это не одиночество, а небытие, когда земля уходит из под ног и человек, уже не существует. Его нет. Ноль. А ноль сильно отличается от единицы. Фактом своего несуществования. Такое, ноль-одиночество. И в этом состоянии нужен кто-то, за кого ухватиться, кто подтвердит, что человек существует.

Такое переживание часто возникает у ребенка в момент отвержения. Когда родитель по разным причинам отталкивает его вместе с его болью или радостью. Малыш о своем существовании или несуществовании узнает от родителя, из откликов на него родителя, из реакций: «на меня реагируют, значит я существую» — то, в чем постепенно убеждается ребенок в процессе взросления. Тотальное отвержение при живых родителях встречается редко. Чаще на ребенка то реагируют то нет, например, когда он добрый реагируют, когда злой — нет или когда шумный реагируют, а когда тихо играет — нет и т.д. И тогда человек не присваивает какую-то часть себя. Например, узнает, что когда он злится или грустит — его нет.

Человек, регулярно переживавший опыт отвержения, приспосабливается, научается быть один от того, что в этот момент желать близости невыносимо больно, а не от того, что он нуждается или умеет быть в одиночестве. И тут круг замыкается — человек нуждается в Другом. Но «не быть» так больно и страшно, что проще перетерпеть одному. Проще опираться на тезисы о самодостаточности, чтобы хоть как-то себя поддержать.

Когда мы от такого, ставшего взрослым человека требуем стать единицей, быть самодостаточным, мы игнорируем его нужду. Снова не замечаем его. В этот момент и так его «я» теряется и когда кто-то рядом требует снова не быть, а казаться — это не возможно. На это попросту нет сил. Силы есть в том, кто существует. Декларируя идею необходимости уметь быть в одиночестве кому-то, мы не можем знать, каково его одиночество в этот момент. Иногда важнее взять за руку, сказать «посмотри на меня», «я с тобой». А ожидать в сторонке, пока другой вырастет и станет пригодным для правильного контакта, диалога, может статься, жестоко.

Но для того, чтобы нуждающегося можно было так взять за руку, он должен чувствовать свою нужду, давать себе самому на нее право.
Право быть зависимым и нуждающимся, чтобы потом, напитавшись, отстраниться и стать самостоятельным.

публикация стырена ВКонтакте

Реклама, за счёт которой поддерживается этот сайт: